Рубрика: Поплачь здесь…

В общем, влюбился в проститутку. Погоди, анон, не пиши чтобы я забыл про неё! Лучше дочитай до конца.
Я, 29 лет, давно не листва, но отношений не было от слова совсем. Не хикка, но молчаливый и нелюдимый. Поэтому от отчаяния стал гонять к проституткам. За годы я перепробовал их всяких вдоль и поперек: блондинок/брюнеток/рыжих, полнушек и тонких, миниатюрных и высоких, евреек, азиаток, негритянок…. и даже раз девственницу. Но чем дальше, тем унылей становились походы, секс без чувств перестал удовлетворять, стал ходить все реже.
Пока однажды, почти год назад, не попал к одной девушке, назову её Лариса. Ей на момент встречи было 32 года (сейчас 33), она лишь пару месяцев как начала работать. Съездил я к ней пару раз и внутри проснулось давно забытое чувство теплоты, что ли. Встречи с ней и с другими разительно отличались, с Ларисой я чувствовал себя будто роднее неё никого у меня нет, будто мы давно друг друга знаем, теплота и ламповость, если бы не передача денег в конце. С ней мне было лучше чем с другими.
Стал замечать что к другим проституткам меня уже не тянет, если я и собирался то только к ней. Стал думать о ней, скучать без неё. Мимолетная влюбленность, подумал я сначала. Но нет дальше больше! Заезжал к ней даже не ради секса, а просто провести время: поболтать и обниматься валяясь в постели. Она сперва смущалась и вела себя отстраненно. Но позже всегда ласково принимала меня, как родного, не следила за временем, делала услуги каких обычно не предоставляла. Причем не злоупотребляла моим кошельком, я мог находиться у Ларисы сколько сам хотел, платил тоже сколько пожелаю. Настроение мое угадывала, если хорошее вела себя игриво, много улыбалась. Если плохое успокаивала, подбадривала.
Узнал что у неё есть дочь 4 годика, что она учится на юридическом. В общем влюбился по уши!
Я уже не могу без неё, анон! Хочу придти к ней признаться наконец в своих чувствах, взять её в жены, ребенка удочерить. Моего заработка хватит на содержание семьи, даже если работать буду я один, мои личные потребности минимальны: квартира от деда осталась, гоняю на старом Лансере 9, могу неделями питаться одними бич-пакетами. То что она проститутка меня на удивление не волнует вообще никак, просто хочу быть с ней как парень, а в последствии как муж! Я сам в шоке, мне просто по барабану!
Только два момента меня гложут.
1. Её дочь. Как она меня примет, как строить с ней отношения? Я с детьми никогда и не водился, не знаю как с ней себя вести.
2. У меня никогда не было серьезных отношений. В мечтах все конечно розово и мило, но как все будет на самом деле?
Вот и мечусь меж двух огней, а совета спросить больше негде.

Я хуею с того какие неадекватные бывают люди. Только что спускался к машине бати, чтобы забрать пакеты с продуктами. Когда возвращался за мной в подъезд зашла женщина с ребёнком. Я вижу, что они идут понимаю, что на кнопку остановки лифта я нажать не успеваю, и поэтому останавливаю закрывающиеся двери тупо туловищем. И знаете что я получил вместо благодарности? Ты почему не нажал на кнопку, а вдруг мой ебучий ребёночек подставил бы голову между дверей? На мой ответ, что у меня в руках 2 пакета, она не реагирует. Зато на фразу «Могли бы и поблагодарить, всё таки я же придержал двери.», последовал взрыв. Привожу дальнейший диалог:
— Могли бы и поблагодарить, всё таки я же придержал двери
— ТЫ ЧЁ БЛЯТЬ!? (3-4 летний ребёнок рядом)
— Успокойся. (Обычно когда на меня матерится незнакомой человек, я посылаю на хуй правила вежливости и обращаюсь на ты.)
— ТЫ КАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАЕШЬ?! (Всё это время она пытается щемить меня, но это не особо получается ибо я на голову выше и раза в полтора шире)
— Я не разговариваю вежливо с людьми, которых воспитали в канаве. (Лифт открывается на её этаже)
— Я ТЕБЕ ЩАС ВЪЕБУ (Выходя из лифта)
— Давай курица.
— Я ТЕБЕ ЩАС ВЪЕБУ (Открывает дверь в свою квартиру)
— Я жду курица. (Она закрывает дверь)
Я уезжаю на свой этаж.

Продажные твари. Кулстори кратенько.
Познакомился с ny`q на 2 года младше меня. Она на 1 курсе, я на 3. Она типичная провинциалка из мухосрани (кроме картошки, лука и дошираков деликатесов больше не знает). У меня своя хата в ДС2.
Переписывались 2 недели. Пригласил в харчевню вечер приятно провести. Пришла в чистом. Сели за столик, я сделал заказ (недорогой), она весь вечер пиздела о том, как ей нравится питер, что в её городе кроме грязи и быдла ничего нет, не перспектив, родители — беднота босая ну и т.д. Потом она взяла меню и без спроса заказала 3 блюда. Бабло у меня было, но не спросив меня… ты понимаешь анон. Поразило меня то, что сделав заказ, она начала меня спрашивать что она заказала. Ориентировалась только на название блюда, вес и цену (цена была не маленькая). Я говорю — читай под названием, там ингредиенты есть. Она хи-хи, ха-ха, слово за слово. Принесли блюда, она как заправский узник концлагеря начала их хуярить. И тут она говорит: «А ты себе чего не заказываешь?». ОХУЕЛА БЛЯДЬ! Я думал это нам на двоих — там порции нихуёвые. И тут я сделал ход конём — извинился, отошёл на барную стойку, попросил официанта сделать счёт за первый заказ и расплатился. Так же заказал пива бокал. Подошёл к ней, сел, она опять меню открыла и заказала бокал испанского (!!!) вина. Ну думаю шкура, сама ж платить будешь. На лице моём коварная улыбка, из уст моих смех и шутки, а в мыслях овердохуя концовок данного вечера. И тут у меня наконец бомбануло, я сказал, что уже поздно и пора идти (она не доела ещё 2 блюдо). Она говорит: «Погоди, а может ещё посидим, мне в общагу к этому быдлу (К ЭТОМУ БЫДЛУ, АНОН!!!!) не хочется возвращаться. Здесь уютно и хорошо.» Пизда лохматая, блядь! Хорошо ей, блядь! За чужой счёт. Но я встал и сказал, что пора. Говорю, что за первый заказ я уже расплатился. И тут она подняла глаза и посмотрела на меня взглядом училки, которую только что послал ученик нахуй: «А за остальное? Кто платить будет?». Я ждал этого, анон!!!! Говорю, что ты ж заказала — ты и плати. Она охуела. Я ушёл. В спину мне лишь дул прохладный воздух от кондиционера. Ни слова из её жирных от заказа губ. Не знаю чем она там потом расплачивалась, но боле мне не писала. Только слух обо мне среди друзей был пущен, что я жадный и кидала. Перековеркали историю вообще жуть как. Одногруппница позвала перекурить и завела на эту тему разговор, я ей рассказал, как было. Она была в ахуе и предложила помочь с реабилитацией моей персоны в обществе. Отказался. Но она всё же сделала без моего спроса. Эта продажная пизда меня выцепила и сказала, что я мудак. Типа обидел её бедную — она последние деньги отдала на то, чтобы расплатиться. А я ей высказал, как есть, что нельзя так себя вести, на что услышал: «Ты, урод конченый, у тебя своя квартира в питере, подрабатываешь, степак получаешь, а денег на девушке жалко! Вы все охуевшие такие, кто живёт в мегаполисах». Я сказал, что не жалко но это было (сука) первое свидание и ты проявила свою сущность уже на нём и сейчас стоишь проявляешь. Закончилась эта история словом «Мразь!» из её всё ещё жирных (ну уже от беляша) уст. Я вышел из универа, закурил сигарету, вдохнул поглубже дым вперемежку с горячим летним воздухом и пошёл навстречу солнцу.

С некоторых пор имею привычку бегать в парке, так как всю зиму просидел дома и нихуя ничем не занимался. Вчера был выходной день, пошел разминаться. Обычно в выходные дни в парке куча быдла ошивается с колясками и сладкой ватой, и мне кажется, все эти уебаны смотрят на меня, когда я пробегаю мимо, хотя я знаю, что им на самом деле то похуй.
Пробежал километра два и сдох. Присел на скамеечку, сижу борюсь с одышкой, ухэкался. Голова кружится. Тут слышу, шварк-шварк по асфальту. И девичий смех. Поднимаю глаза — рядом со мной на скамейку падает тянка, другая рядом стоит. Обе на роликовых коньках или как эти хуйни называются. Та, которая присела рядом со мной, была небольшого роста, даже не пухлотян, а просто с большой задницей и сиськами, я ее сразу мысленно окрестил про себя «хохлушка-тян», хуй знает, в моем воображении хохлотян так и выглядят: веселые жизнерадостные распиздяйки с огромными сиськами, лол. Вторая была довольно таки высокая блондинка со светлыми волосами почти до жопы. Она была в джинсах каких то или типа того, а та, что села рядом со мной — в каких то малиновых шортах. Тут сисястая начинает растирать себе колени и чуть пониже, взглядывает на меня так быстро, улыбнется, и дальше трет. При этом я видел, как в вырезе майки болтались туда-сюда ее огромные титьки, словно арбузы. И тут она меня трогает за рукав, смеется и говорит: «Эй, парень, давай познакомимся? Меня Алиса зовут. А это Инна» Заглядывает мне в глаза своими глазищами, открыто так и доверительно и протягивает мне ладонь. До сих пор помню ее глаза, необычные такие, не то карие, не то зеленые, очень необычные глаза. Я впал в ступор. Потом сказал что вроде «не-не, не хочу, извините», встал и стал уходить. А вторая, которая дылда, начала так вроде как в шутку наезжать на меня на своих коньках, толкать и пытаться поймать руками. Я еще им спизданул какую то невменяемую хуйню типа «девушки, извините, я не умею с вами ебаться», пиздец потом стыдно было за эту фразу. А сисястая округлила так глаза, многозначительно взглянула на свою подружку и засмеялась, говорит «да ну, еще скажи, что девственник! Не верю!» А дылда смеется и говорит «да он у нас хикка походу!» Я услышал знакомое слово и тут же уебался на землю, это дылда зацепила меня за ногу ногой своей. Разбил колено до крови и штаны разорвал. Встаю, колено жжет, еще сисястая начала причитать «блиин, ну зачем ты его так» А дылда говорит, да я мол просто пошутить хотела, я не специально. Потом хохлушка-тян говорит мне, иди сюда, садись, я тебе зашью дыру твою в штанах, тебе не больно? А блондинка взяла меня под руку осторожно так. А я вырвался и сказал, не не, спасибо, а потом втопил через кусты и бурелом от них бегом. Сначала больно было, хромал чуть, потом вроде нормально стало. Пробежал метров двести, потом перешел на шаг. Еще и штаны порвал из за этих шлюх. Вообще как то неловко и глупо все вышло, теперь хуй знает куда ходить бегать, вдруг эти тянки там снова будут кататься и меня увидят, я ж со стыда сквозь землю провалюсь. Пиздец короче.

Была в колледже одна тян, она постоянно садилась за парту позади меня, сначала начинала катать по столу карандаши, с хрустом, громко так, туда-сюда, и делала это прямо за моей спиной, в сантиметрах десяти, мешая мне сосредоточиться. Потом она колола меня в спину исподтишка этими карандашами, они у нее всегда были остро заточены, готовилась наверное сука перед учебой специально, чтобы потом донимать меня больнее. Она запросто протыкала мне грифелем пиджак и вонзала острие прямо в спину, рубаха потом вся была в бурых пятнах крови, когда я ее дома снимал. Я боялся ответить ей или что-либо возразить, и эта тян гнобила меня все сильнее, благодаря ей к травле постепенно подключались все новые люди. Видимо, им забавно было наблюдать за мной со стороны. Она была заводилой, лидером в группе и всегда издевательства надо мной начинались с ее подачи, и другие тянки из группы тоже начинали надо мною подтрунивать, спрашивая у меня всякие похабные вещи, от которых я краснел и начинал мямлить и запинаться, не зная куда деть руки и глаза. Тем более она была красивая, я конечно иногда ночью мечтал о том, как я ее жестоко трахаю и таскаю за волосы, но в реальности я и рассчитывать не мог ни на что подобное. От полного затаптывания меня в грязь спасало лишь наверное то, что я хорошо учился и при этом не сильно занудствовал, когда у меня просили требовали списать, я вообще никогда не был жаден и делился своими знаниями со всеми желающими. Если бы не она, мне кажется, я был бы очень уважаем в группе в серьезном смысле этого слова, а не как заумное, но отзывчивое чмо, которому не жалко дать списать пасанам. Блядь, как же я ненавидел пары математики! Ее вела ебаная старуха, которая имела привычку жрать посреди лекции, а когда у нее заканчивались булочки, то она съебывалась до конца занятия в столовую за добавкой или просто стояла и пиздела в коридоре с какой-нибудь другой училкой, это ни для кого не было секретом. Когда эта чертова бабка шаркая мягкими туфлями уходила из аудитории, я уже начинал весь трястись, предвкушая травлю, сидел весь красный и дрожал, обливаясь потом и боясь обернуться назад, и умолял небо и аллаха, чтобы чертова старуха поскорее вернулась назад и продолжила лекцию. Но она не возвращалась. Класс, обрадованный, в отличие от меня, тем, что сегодня снова не придется забивать мозги всякими тангенсами-хуянгенсами и экстремумами, начинал возбужденно и радостно гудеть, и гудение постепенно переходило в гвалт, как на базаре. И позади меня предательски доносился насмешливый тянский голосок: «Эй, куннейм!» В этот момент гвалт в классе как будто по команде затихал, и у меня внутри все обрывалось. Я знал, что сейчас все глаза устремлены на меня, и все затаив дыхание ждут, что будет дальше. «Эй, сука, пидарас, обернись, когда я с тобой разговариваю, говно!» Обычно в такие моменты мне в затылок прилетал скомканный тетрадный лист, а иногда и чего потяжелее и я подскакивал на месте от неожиданности, а в классе начинали раздаваться приглушенные смешки. Она задавала мне при всем классе такие вопросы, от которых одежда прилипала к моему телу, а на моих ушах можно было жарить яичницу. «Куннейм, а тебе вообще девушки нравятся?» «Ты девушку когда-нибудь трахал?» «Нет? а хотел бы?» «Хаха, ты че, реально девственник??! вот чмо!» «Ну я бы такому хуесосу не дала» «Ну если только полизал бы у меня» «Куннейм, а ты Дуньку Кулачкову радуешь?» «Ну, дрочищь?» «Не пизди, еще как дрочишь! а сколько раз в день?» «А ты хуй свой тоже в пиджаке и галстуке наяриваешь? ахаха, чмо, ты его вообще когда-нибудь снимаешь? может ты родился в нем?» «Вон, ты Насте нравишься (подруга ее), ты знаешь про это?» «Настя, дашь ему?» «Ахахаха, будешь Настю трахать, хуесос, м?» «А может, ты вообще пидарас?» «Хотел бы, чтобы тебя парень выебал, а? засунул тебе в очко толстый горячий хуй?» «Да ладно, не переживай так, все у тебя еще будет, я тебя с парнем познакомлю, хочешь? он тебя трахнет» «Я и сама могу тебя отстрапонить, ну по-дружески, мы ж друзья, а, куннейм?» Порой ее другие останавливали даже, понимая, что уже перебор. Один раз я не ответил и продолжал сидеть к ней спиной, а когда она начала меня материть, я, чуть не падая в обморок, еле слышно выдавил из себя задушенным голосом: «да пошла ты нахуй!», просто тогда я наверное пересек некую точку кипения и она смогла меня на самом деле вывести из себя. Для такой корзиночки и пельмешки, какой был я, сказать такое было реально подвигом, тем более, что тогда я вообще стеснялся употреблять матерные выражения и считал это жуткой похабщиной, а при слове «хуй» багровел как томат. Тянка только ошалело спросила: «чего?.. че ты сказал?» В классе повисла удивительная тишина. Потом она встала и подошла ко мне, но пока она шла, я уже успел обосраться и остыть, мой боевой пыл куда-то стремительно схлынул. В общем тян выволокла меня из-за парты, нахлестала мне пощечин, отовсюду раздавались подбадривающие возгласы: «ну-ка, тяннейм, въеби ему как следует, этому фуфелу!», я разозлившись стал выкручивать ей руки и ухватив ее за волосы, выдрал смачный такой клок, после чего она уебала мне с ноги каблуком прямо под сердце, мне показалось, что у меня внутри что-то взорвалось, такая боль полоснула, и я как куль с отрубями повалился между рядов, опрокинув парту и пару стульев, а она подняла надо мной ногу и целилась мне в лицо, прямо в глаз, и через секунду каблук вонзился бы в мое ебало, если бы пацаны не оттащили ее, но тян успела таки пару раз въебать мне носком туфли в нос. Потом пацаны меня подняли и усадили за парту, кто-то поставил стулья на место, не помню кто, все было как в тумане, и меня всего трясло крупной дрожью. Помню, как кто-то из тянок просил меня успокоиться и вытирал кровь, спрашивали еще, не больно ли мне, лол. Тут из коридора приперлась училка, видимо отвлеченная от поглощения булочек адским грохотом из аудитории. В общем, она по моему растрепанному виду наверно догадалась, что в ее отсутствие здесь произошла некая буча, но я ее ничего не рассказал. Сказал, что шел и сам споткнулся и упал между партами и нос себе разбил. Этот случай был на втором курсе. Моя мучительница тогда многообещающе сказала мне, держась за очевидно поредевший висок: «ну все, пиздец тебе, хуесос!». Я не знал, чего от нее ждать, и на следующий день обреченно пошел на учебу, решив отдаться на волю судьбы, хотя разум постоянно мне советовал притвориться заболевшим на пару дней и переждать дома, покуда страсти чуть-чуть остынут. Я ходил целую неделю, ожидая какого-нибудь страшного подвоха с ее стороны и каждый раз вздрагивая от неожиданности, но мщение так меня и не настигло. Походу она просто остыла и не хотела об меня мараться, и даже не обращала на меня внимание, делая вид, как будто меня и с ней ничто и не связывало никогда, и не было полутора лет травли. Я потом еще извинился перед ней под давлением класса, она рассмеялась и сказала, что другого от меня и не ожидала, и поступил как и полагается эталонному чму. В грудине у меня кстати потом еще долго болело после ее удара каблуком, был здоровенный огромный синячище, я уж думал, что ребра сломаны, но потом все прошло. Так я и доучился до третьего курса. Спустя некоторое время травля продолжилась с удесятеренной силой, как будто она отыгрывалась на мне за тот период затишья.
В один день, это было в конце февраля или в начале марта, у нас была сессия по-моему, сдавали мы какой-то практикум или что-то вроде того. Я вышел из колледжа и как обычно пошел пешком домой. Впереди меня метрах в пятидесяти шла вдоль больничного забора женщина или девушка в красном пуховике. Я всегда срезал путь через двор старой больницы. Падал густой и мокрый снег и на улице было довольно пустынно. Тут я увидел, как вроде кто-то повалил или сбил с ног ту бабу, смутно было видно сквозь метель, и побежал прямо на меня. Смотрю: навстречу мне бежит разъебай какой-то с явно невменяемой закопченной черной рожей и в рваной одежде. Бомж какой-то в общем, бежит и держит в руках сумочку женскую. И когда он мимо меня пробегал, я ему красиво так въебал подножку, и он растянулся посреди дороги. Я сумку схватил и не выпускаю, в руках держу, а этот тип пытался встать на ноги, матеря меня изо всех сил и угрожая мне, что мне придет пиздец, когда он все-таки встанет. Он был упоротый или жутко пьяный, и воняло от него хер пойми чем за километр, какой то смесью говна и ссанины. Наркоман какой то в общем. Я почти обоссался со страху, колени у меня тряслись, а сам сумку еще крепче сжал и таскаю его по снегу. До нас донеслись какие-то голоса с тропинки. Этот тип наконец встал и стал тягать меня за ручку сумки и толкать с тропинки, пытаясь вырвать свою добычу у меня из рук. К нам по тропинке уже бежали какой то мужик и тетки. Отчаявшись забрать у меня сумку, этот мудила сказал что-то вроде «ну блять, пидар!» и пару раз проштырил меня в грудь какой то заточкой, а потом бросился убегать в посадки. Я упал в снег, не выпуская сумку из рук, в груди резало, дальше хуй знает че было, все закружилося и я куда то провалился.
Потом я пришел в себя в незнакомом мне месте. Толстая тетенька в белом халате все успокаивала меня и почти силой укладывала в кровать, когда я снова и снова пытался встать, говоря мне «лежи, лежи, тебе лежать больше надо, нельзя тебе шевелиться, у тебя легкое пробито, ты много крови потерял». В глазах все прыгало, как будто изображение все время пыталось завалиться на дно моих глазных яблок. На следующий день меня перевели в небольшую палату на двоих человек, но так как вторая койка пустовала, то я лежал один, силясь восстановить в памяти события, после которых я загремел в больничку. В голове все время проигрывалась одна и та же фраза толстой врачихи, как в магнитофоне, который зажевал кассету: «легкое пробито.. лежать нужно больше… много крови..» Я попытался приподняться и грудь обожгло как будто кипятком. Каждый вдох давался мне с болью. Рука была как-то нелепо привязана к груди, моя грудная клетка была туго стянута корсетом из бинтов. Я кое-как подсунул себе под спину подушку и так полулежа сидел.
И тут в палату вошла она. Сказать, что я охуел, значит ничего не сказать. Ко мне пришла тян, которая все время учебы со мной травила меня, называла чмом и смешивала меня с говном. В обеих руках у нее были большие пакеты. «Нет, только не она,- вопило все у меня внутри,- за что так наказывает меня оллах, что даже здесь мне нет от нее покоя?» Как это чудовище меня здесь нашло??? Я сейчас же попытался лечь навзничь и, комкая подушку, накрылся одеялом до глаз и сделал вид что я сплю. Но было поздно: она тихонько сказала мне «привет», в ее виде, взгляде и поведении не было ни намека на насмешку.
Она села на стул напротив меня. Я с полуненавистью-полустрахом осторожно выглядывал из-под одеяла. Тян как-то вымученно и виновато попыталась мне улыбнуться. «Я тебе принесла там,- она кивнула на пакеты,- передачку… бананов, апельсинки тебе принесла… ты лежи, лежи, тебе нельзя двигаться»,- она сама того не зная почти дословно повторила слова докторши и поставила пакеты на тумбочку рядом со мной. Потом она рассказывала мне какую-то хуйню, сидя напротив и улыбаясь мне, но я ее не слышал. Я лежал и не мигая смотрел в выбеленный потолок, и отчего то вдруг из глаз моих потекли слезы. Где то внутри у меня поднималась ярость. Соленые холодные капли стекли по щеке и попали мне на губы, и я ощутил их вкус.
-Почему ты не можешь оставить меня в покое, а?- заорал я на нее, и тян испуганно отшатнулась от меня, а в глазах ее отразилось недоумение,- сука, и здесь меня нашла, да? Хочешь, чтобы я сдох, да?- в груди резало, я давился слезами, сам не зная что не меня нашло, завыл так, завизжал, ну глаза закатил- апельсины она мне принесла,- я стал рыться в бумажном пакете, роняя из него фрукты на пол,- а где страпон? или ты забыла? ты ж выебать меня хотела, помнишь, сука?!! давай же! давай, еби меня, пока я без сил, трахни меня в очко блять вот этим бананом! В руку мне попался большой оранжевый апельсин и я с размаху заебенил им тянке прямо в лицо, так что ошметки кожуры и семечки полетели на стены.- Пошла вон, сука!!! Убирайся! Пошла вон! Уберите ее от меня!- орал я, швыряя в нее апельсинами и яблоками. Она не уворачивалась а просто стояла, закрыв лицо руками и фрукты с хрустом разбивались об ее голову и пачкали ей волосы и кофточку. В один момент мне показалось, что она заплакала, но скорей всего я это выдумал и она просто вытирала глаза от апельсинового сока. Потом она молча вышла из палаты, и я на прощание заебенил ей в спину недозрелым, наполовину зеленым бананом. За порогом она остановилась и негромко, но отчетливо, так чтобы я мог услышать сказала: «Долбоеб.. ты мне всегда нравился.» а потом ушла, закрыв за собой дверь. Я лежал на койке весь опустошенный, какой то выпотрошенный, не было ни чувств, ни слез, ни эмоций, вообще ничего, даже плакать не хотелось. Было жалко себя. И ее. И фрукты. Потом я уже зарыдал как шлюха, не знаю, что опять на меня нашло. Стыдно было, мне казалось, что мои крики слышал весь этаж. В обед пришла медсестра лет 45-50 ставить мне какие то уколы и окончательно разворотила мне пукан, сказав: «такая красивая девушка к тебе сегодня приходила! твоя?- спрашивала она у меня, орудуя со шприцем над моей задницей, -ты береги ее, вы вместе такая замечательная пара» Весь оставшийся день и последующие дни я лежал, попеременно уткнувшись лицом в подушку, либо глядя в потолок. Больше ко мне никто не приходил, ну кроме мамки, одногруппники видимо считали ниже своего достоинства проведывать чмо. Мамка мне рассказывала, что видела «ту девушку, ну ту, которой ты сумку то от грабителя отобрал, хорошая девушка такая, приличная, воспитанная, она и скорую вызвала первая, и сидела всю дорогу возле тебя, пока не приехали, боялась, чтобы ты не умер», ее мать звонила ей и благодарила, и они даже вроде в колледже встретились. Еще мамка как бы невзначай крутилась около кровати и все спрашивала, деликатно так, в каких отношениях я состоял с той тян из группы, общались ли мы, то да се. Мамка меня так доебала своими осторожными расспросами, что я еле-еле сдержался, чтобы не сказать ей «да отъебись ты уже, заебала». Я сказал, что толком ее не знаю и с группы я вообще всерьез ни с кем не общался. Почти правду сказал. Про то, как она меня на протяжении почти трех лет чмырила изо дня в день, заражая азартом травли других моих одногруппников, я мамке говорить не стал.
В общем, в больничке я провалялся долго, пока вся остальная братия проходила предэкзаменационную практику. Потом еще дома лежал почти месяц. Зачет мне поставили, конечно, по уважительной причине, будто я на практике был, ну я правда и походить успел немного, в конце апреля-мае. Когда меня увидели в колледже, все как то относились по другому, но мои одногруппники то знали, что я был чмом. Дирекция еще из меня героя сделала, хотели меня даже наградить даже какой-то хуйней в актовом зале, но я проебывался как только мог, не ходил на эти все официальные мероприятия. Неудобно мне было, даже вроде как немного стыдно, как будто я сам ту сумку спиздил, сам не знаю отчего так, может оттого, что я всегда старался быть как можно незаметнее и прятаться от людей, а тут в один момент стал некой «знаменитостью» и был у всех на виду и на слуху. Неприятно в общем было мне. Еще я боялся, что та тян рассказала всем про случай в больнице, но видимо, она была в ахуе не меньше, а может быть и больше моего, во всяком случае никто ничего не говорил, из этого я сделал вывод, что она унесла эту тайну с собой из стен нашего прекрасного учебного заведения, в котором мы с ней проучились бок о бок три года. Я ее кстати видел на экзаменах, она была какая то хмурая, деловая и сосредоточенная, я ее такой раньше никогда не видел, она была абсолютно непохожа на себя прежнюю. Она даже не взглянула в мою сторону, как и я впрочем, предпочитал делать вид, что ее нет. Мы с ней так и не обменялись ни единым словом. Из одногруппников меня никто не доебывал, не просил рассказать, как че было, хотя чувствовалось, что только это всех и интересует. После я ту тян больше никогда не видел. Много лет прошло с тех пор. Женщин теперь я вижу только на экране компьютера, да и то редко, и видимо, все медленно, но неуклонно идет к тому, что я скоро вообще перестану в чем-либо нуждаться. Такие дела.

Мы с корешем срали под дверь запасную сзади цирка, в восьмом классе это было, съебались из школы и курили возле цирка, потом кореш мне говорит: давай под двери насрем! давай, ты первый. Я говорю, ну ладно. Мы и до этого клоунов доебывали постоянно, делали всякие пакости, били стекла в цирке камнями, писали на стенах «клоуны пидарасы» и съебывались потом, сторожа нас ловить заебались, но ни разу не поймали, цирк рядом был от нас недалеко. Ну вот, я короче штаны снял и насрал на ступеньки под дверью кучу большую, я еще жопу чуть приморозил, зима была. Тут из этой двери выходит клоун с красным носом и в длинных ботинках, он еще в говно мое наступил. Кореш съебался, а меня клоун поймал, я в штанах своих запутался и ебнулся.

Короче завел он меня через эту дверь, а там воняет как в сарае ссаниной, говном и псиной какой-то, и темно, хуево видно блядь. Ну клоун мне пизды дал слегка, а потом развязывает тесемки своих штанов, они у него до самой шеи были и штанины разные, и говорит мне: ну все блядь, ты щас у меня сосать будешь, пидор! Ну я стал плакать, просил: дяденька клоун, только в рот не ебите! Клоун тогда говорит: ну тогда ты пидор будешь говно слона жрать! И завел меня в загон к слону, там были клетки со зверями, поэтому так мочой несло. Ну я с земли говно слона поднимал и ел его, здоровые такие катяхи. Мне на вкус показалось хуево, я обрыгался блядь, слону на ногу нарыгал. Клоун меня стал хуярить своими разноцветными ботинками, грит: ах ты блядь, ты нахуя слона обрыгал сука? теперь проси прощения у слона, грит соси у него хуй, а то я тебе в жопу хобот засуну! Я говорю: блядь, как я буду у слона сосать, его хуй мне в рот не вместится! Клоун мне прохуярил, я стал плакать, встал на колени, залез под слона и стал лизать ему залупу и яйца, они у него как мячи баскетные, только в кожаных таких мешочках. И дырку сосал у слона в хуе, чмакал и языком в ней вертел туда-сюда, я хорошо старался, чтобы клоун мне пизды не дал. Дырка в залупе у слона прям как пизда, такая же большая, руку можно засунуть полностью. Когда я сосал у слона дырку, он чото ворчал и переступал с ноги на ногу, видать ему нравилось, а дырка была соленая и мочой пиздец воняла. Клоун стоял рядом и смотрел, чтобы я хорошо сосал. Потом он мне уебал за то что грит «хули ты так хуево сосешь, что слон никак кончить не может? » и заставил меня дрочить слону шкуру на шишке, и у слона молофья как польется, и мне на голову и на куртку, у меня аж шапка к волосам прилипла намертво, я весь в молофье был, и еще он на спину мне насрал, когда кончил, от удовольствия наверно. Потом клоун меня хотел заставить говно убирать на ступеньках, которое я насрал, но я вырвался и съебался от него, когда съебывался я, то заметил, что в клетке напротив сидела здоровая такая обезьяна с высунутым красным хуем, она все это время смотрела, как я у слона сосал, и какую-то хуйню базарила, прыгала и делала так: у у у. Снегом потерся-потерся, весь слипся от слоновой молофьи. Корешу я ничего не стал говорить, сказал что клоун мне просто пизды дал, мамке соврал, что я в колодец провалился и оттого весь мокрый. К цирку с тех пор мы больше не ходили.

Жизнь после измены — есть.

Моя тян спит с моим лучшим другом, я знаю об этом, но молчу и сплю со своей тян и жду, когда она меня бросит. Мне не обидно — мне похуй. Пью каждый день, считаю себя невылазным хиккой.

После нового года к нам в класс (10) пришли две тянки оч симпотнные. Ну и к одной начал подкатывать, она отшила меня три раза , горел у меня очаг знатно. Ну а когда об этом узнали одноклассники сразу начались стебы надо мной и тянкой. Теперь как-то стыдно.

Было это, когда я учился в шестом классе. После школы мы с другом Валеркой гоняли мяч возле детского сада. Тут я сильнее чем нужно ебнул по мячику, и он улетел в густые заросли кустов, куда то под забор. Из кустов раздалось эдакое рычание «ооаоаоо, бляяяя! » Ну мы с Валеркой в кусты полезли, чтоб мячик достать, и видим: на каких то грязных картонках бородатый бич в ватниках бомжиху ебет. Бомжиха была неопределенного возраста, с сальными белобрысыми патлами и черным закопченным ебалом, так вроде и не старая, но ушатанная пиздец, выглядела она лет на пятьдесят. Увидев нас, бомж слез с нее и дружелюбно улыбнувшись, стал нас приглашать: «Проходите, ребята, проходите! » Мой мячик валялся чуть поодаль, я понял, что им бомжу по репе заебенил. Нам с Валеркой стало страшно при виде ебущихся бичей, и от этого бородатого тоже хуй знает чего было ждать, пацаны всегда бомжей не любили, закидывали их калеными, как только видели, ну и бомжи понятно как к нам относились. Но этот оказался явно дружелюбным. Он, улыбаясь, схватил с земли пузырь с какой то мутной жидкостью, взболтнул его и протягивая мне, спросил: «Бушь, бля? » Я только отрицательно мотнул головой. «Зря», — сказал бич и ебнул из бутылки залпом, потом рыгнул, закряхтел и занюхал свой дырявый рукав. «Я- Гриша, -представился бич, -а это Светлана, — кивнул он на бомжиху, — поздоровайся с ребятами, блядища, хули сидишь то? «- рявкнул он на свою подругу. Бомжиха застенчиво захихикала и закивала нам головой, у нее было одновременно какое то сладкое и идиотское выражение лица, такое бывает у умственно неполноценных. Я со смесью ужаса, отвращения и любопытства смотрел на нее, и не мог отвернуться, столь жуткого вида она была. У этой Светы был один глаз и не было половины носа, то ли он отгнил, то ли еще чего, но заместо ноздрей была большая черная дырка. Бомжиха сидела, расставив ноги в рваных колготках, и из под зеленого плаща виднелась ее заросшая пизда. Но ее это по видимому мало смущало. Бич Гриша начал рассказывать нам за жизнь, как он в морской пехоте служил, потом на заводе работал, потом «Горбатый пидарас ебаный пятнистый блядь, Ельцин сука пидарас ебаный нахуй, работы не стало блядь. .. » и т. д. Слова бомжа текли мимо моих ушей, я будто впал в транс и смотрел на его косое пьяное рыло и свалявшуюся на одну сторону бороду. Переведя взгляд, я с ужасом встретился с сумасшедшими смеющимися глазами Светы, глянул на ее отъеденный нос, вздрогнул и быстро отвел глаза. Бомжиха тихо засмеялась и потянула меня за рукав. «Что ты все смотришь на меня? — спросила Света, — глянешь и опять отвернешься. .. Чо, нравлюсь, небось? » В голосе бомжихи было столько женственности, что несмотря на ее жуткое ебало, у меня в шортах зашевелился хуй, в те годы у меня уже стоял вовсю, но я только дрочил на одноклассниц или ебал подушки, представляя, что тру хуем между сисек Памелы Андерсон. А так мне, понятное дело, никто не давал. Бомжиха нежно гладила мою руку, я весь покраснел как рак. Гриша видимо просек, что у меня хуй встопорщился, видно было через шорты. Он громко засмеялся: «Светка у меня, пацаны, та еще блядища, ебливая, что твоя коза! .. . гыыыы. .. Чо, понравилась? — спросил он у меня. Я только молчал и стоял потупившись, не зная что и сказать. Только вигвам на месте шортов выдавал мои истинные чувства. «Ну, чо молчишь то? — спросила у меня Света- нравятся тебе бабы деревенские? я ж вижу, что нравятся! .. .» Она дебильно улыбалась и гладила мой хуй через трусы. Я мельком взглянул на Валерку: тот помял у себя рукой в области паха, судя по всему, у него тоже встал хуй. Тут мой друг осмелел и спросил у бича то, о чем я спросить не решался: «Дядя Гриша. .. а можно, нам тетенька. .. ну, мы ее. .. это. .. » Бомж расхохотался: «Выебать, что ли? .. . Вот бля, молодежь! !. Эх, пацаны, пацаны, хотят бабу выебать, а сказать боятся! .. . Светка! — скомандовал он своей подруге, — заголяй пиздищу, щас драть тебя будем! ! В три дыры, блядь! «- и Гриша снова заржал, очевидно довольный своей шуткой. Мы осмелели и вытащили свои стручки из трусов. Сначала Света сосала нам по очереди, мечтательно и блаженно закатывая единственный глаз, я чуть не кончил, а бич Гриша стоял сзади и надрачивал на это дело свой вялый хуй. Зубов у Светы не было почти совсем, она была ужратая напрочь, спиртягой от нее несло за версту. Только теперь я с ужасом заметил, что у Светы на левой руке, которой она дрочила мне хуй, абсолютно отсутствуют пальцы. Была этакая гладкая, округлая розовая култышка, ладонь есть, а пальцев- нет. От этого зрелища у меня закружилась голова и я чуть не упал в обморок. Хуй у меня сразу упал и ебаться расхотелось. Увидев это, Гриша понял причину моего смущения. «Ааа, да это хуйня все, блядь, — ободряюще сказал он, — Светка фрезеровщицей работала на заводе бля, вот и осталася без пальцев нахуй! ыыыыы. .. » Тем временем Светка снова подняла мой хуй своим беззубым ртом, но я решил побыстрее перейти к более серьезным упражнениям, лишь бы только не наблюдать ее култышку, в которой она держала мой писюн. Гриша подошел к ней сзади и ебнув пинка под сраку, задрал полы ее плаща, заголил задницу и засунул ей пустую бутылку горлышком в очко. Одной рукой он вздрачивал свой хуй, который никак не хотел вставать, а другой трахал Светку бутылкой в жопу. Внезапно ее задница издала тоненький звук, и бутылка на четверть наполнилась жидкой дрисней. Потом она еще пару раз с громким хлопком дрыстанула в бутылку. Гриша заботливо поставил бутылку на землю, едва слышно пробормотав «надо будет вымыть, пригодится еще. .. » В этот момент я возрадовался, что отказался от выпивки в начале нашей встречи. Потом мы поменялись, Гриша пристроился к Светкиной голове, она стояла раком, а мы по очереди ебали ее сзади. В этот момент я кончил и собирался уже уйти, но Светка меня так просто не отпустила. Она яростно накинулась на мой хуй, и через пять минут я снова был готов трахать ее. Бич Гриша сказал: «Светка, курва, любит, когда ей в глаз присовывают! «- с этими словами он смачно харкнул себе на залупу желтыми слюнями и стал вводить хуй Светке в пустую глазницу. Ей видимо очень нравился сей процесс, так как она мычала «о да, Гриша, еби меня в глазик, дааа, еби глубже, только не кончай туда. .. » Бомж засовывал свой хуй ей в глазницу до половины, я смотрел и не верил своим глазам. Гриша предложил мне повторить его действия, но мне от этого зрелища стало не по себе и я отказался. Наверное, зря, второго такого случая мне уже не представится, это был бы уникальный опыт. Потом Гриша кряхтя ебал Свету в засраную жопу, а после давал ей обсасывать хуй в говне и размазывал говно ей по ебалу, прижигая ее дряхлые усохшие сиськи бычками. Света визжала, однако улыбка блаженства не сходила с ее лица ни на миг. Затем Гриша сказал, что теперь Светку надо умыть и стал ссать ей на ебало, и нас заставил. Света ловила наш сок губами, боясь проронить на землю хоть одну каплю. И вот, когда Гриша посадил ее себе на колени и вогнал свой хуй ей в сраку, а я должен был трахать ее спереди, Света со стоном «ооох, бля! » внезапно обделалась мощной струей густого поноса прямо на ноги своему другу. Естественно засрав ему все ватники. Гриша пришел в неистовство. «Ах ты блядь, — зарычал он и со всего маху ебнул Светке в костлявую спину, — ты нахуя мне сука ватники обосрала то, пизда? !! где я их теперь стирать буду блядь? !! или мне в говне ходить? !» И еще раз ебнул ей кулаком уже по шее. Светка ойкнула и выкатив глаза упала на меня. И в этот момент, я уже засунув хуй ей в пизду и вдыхая испарения ее годами немытой дырки, которые смешивались с ароматом протухшего дерьма, вдруг увидел, как в волосах ее заросшей пиздищи копошатся толстые сытые мандавошки размером с ноготь. Странно, но я увидел их только сейчас. От этого зрелища мой желудок моментально взбунтовался, и я смачно вырыгал свой обед на белокурую Светкину голову. «Ах ты. .. бля. .. ты чо, козел! .. .»- возмущенно воскликнула Света. Я вырвал хуй из ее зловонного влагалища и крикнув Валерке «Бежим! «, прихватил мячик и мы дунули через кусты наутек, слыша за спиной грязные ругательства Светланы. После всего произошедшего мне было как то неудобно и погано, и в то же время вроде как поебался, заебись. Мой друг, видимо, чувствовал то же самое. Я еще долго опасался выходить во двор, боясь нечаянно встретить тех бомжей. Но их больше так и не было, они бесследно пропали. Через недели полторы-две у нас с Валеркой жутко распухли и зачесались наши писюны, и ссать было больно, но мы боялись сказать об этом родителям, так как начались бы ненужные расспросы. Так я и ходил нараскоряку, еле-еле, потом опухоль хуя прошла, но он покрылся пятнами. Кстати, не знаю насчет Валерки, а я с того раза так больше и не ебался ни с кем. Выходит, что та безносая бомжиха Света была первой, и возможно, единственной женщиной в моей жизни.